После событий 19 октября 1905 года екатеринбургским социал-демократам пришлось полностью пересмотреть политику местного комитета. Надо было выходить из подполья и перестраиваться на легальную работу. Это было не таким простым делом, так как люди по инерции действовали по старинке и не слишком доверяли наступившим дням свободы (это было достаточно предусмотрительно).

Конец октября — ноябрь 1905 года в Екатеринбурге прошли под знаком митингов. Основные площадки — Верх-Исетский народный дом, Городской театр, Здание общественного собрания, Концертный зал Маклецкого, Городская дума, Здание Уральского общества любителей естествознания.

Были такие дни, когда митинги проходили по несколько раз за день. Яков Свердлов пытался участвовать по возможности во всех мероприятиях, невзирая на то, кто выступал организатором митингов. Вот как описывает М. А. Герцман начало активных действий после разгрома 19 октября:

«Первые дни после погрома в городе царила какая-то жуткая тишина. Многие боялись выходить из дома. Театры пустовали. Но в ближайшее воскресенье в Верх-Исетском театре днём была назначена лекция кадета, доктора Спасского о манифесте. На лекцию Спасского публики явилось очень немного. После довольно скучного доклада Спасского выступил с зажигательной речью о значении манифеста Свердлов, которому очень много и горячо аплодировали.

После окончания собрания часть публики ушла, наша же боевая дружина с частью публики во главе с Свердловым по его предложению пошла к зданию «благородного собрания», где в то время проходило собрание приказчиков. Мы построились в ряды и шли по городу с песнями. Когда мы подошли к «благородному собранию», то нас в клуб не пустили и заперли перед нашим носом двери. Мы стали стучать, нам долго не открывали, затем вышел какой-то смельчак, который очень удивился, узнав, что мы рабочие и хотим участвовать в собрании. Они там думали, что мы черносотенцы и пришли разгонять собрание. После этого двери нам быстро открыли, и мы, придя на собрание, встретили невыразимую панику. Все были очень бледные, страшно волновались, и когда председатель объявил им, кто мы такие, то собрание нас шумно приветствовало, потеснились, и нам были предоставлены самые лучшие передние места».

За два месяца было проведено около 20 крупных митингов. Почти на половине из них председательствовал Яков Свердлов. Это было вызвано не только неожиданной популярностью товарища Андрея, но и инициативой социал-демократов по организации различных собраний в среде рабочих заводов Екатеринбурга, приказчиков почтово-телеграфных, железнодорожных служащих. На одном из них (17 ноября) Яков Свердлов объявил о создании Екатеринбургского совета рабочих депутатов, который, впрочем, не смог сделать каких-то самостоятельных шагов, просуществовав не больше месяца.

Сохранилось несколько полулегендарных сведений об ораторском таланте и авторитете Якова Свердлова. 29 ноября в ходе митинга в городском театре несколько человек устроили провокацию: раздались крики «Пожар!», началась неконтролируемая паника. Якову Свердлову своим громовым голосом удалось остановить хаос. Или другой эпизод: на встрече, инициированной мещанской управой, социал-демократам удалось провести резолюцию о созыве Учредительного собрания. Даже успели послать телеграмму в адрес правительства, но потом, одумавшись, предприняли меры к тому, чтобы телеграмма всё-таки не ушла. Самый главный посыл всех этих «преданий» заключается в важнейшей и главенствующей роли товарища Андрея — даже на «чужих» митингах.

В таком бешеном темпе нельзя было работать по-старому. Нужно было организовывать штаб. Но где? Клавдия Новгородцева предложила хороший добротный дом её брата Ивана в Верх-Исетском посёлке на улице Проезжей, 14. Тем более, он был не против. В итоге руководство екатеринбургского комитета РСДРП заняло первый этаж здания, оставив Ивану Тимофеевичу и его домочадцам остальную часть. Здесь поселились все ключевые персоны партии социал-демократов в Екатеринбурге. Большинство из них были недавно выпущены из тюрьмы и уже известны нам по предыдущим сериям: Никифор Вилонов, Николай Батурин, Мария Авейде, Клавдия Новгородцева, Анна Орехова. Здесь же поселились Яков Свердлов и Иван Бушен.

В бытовом смысле сложилась самая настоящая коммуна — с чётким разделением обязанностей по дому и дежурствами. Главное, удалось организовать коллективную охрану руководства местного комитета. Это было очень актуально, особенно в свете событий 19 октября. Всю осень 1905 года развивалось противостояние черносотенной организации и левых партий: эсеров, социал-демократов, анархистов. Вокруг здания выставлялись часовые, проводилась разведка окружающих улиц, было налажено оповещение всех членов партии в случае возможной чрезвычайной ситуации. В советское время этот дом вошёл в список историко-революционных памятников, и даже на очень короткое время превратился в музей «Штаб екатеринбургского комитета РСДРП» — филиал Музея Я. М. Свердлова (в 1990-е гг. здание лишилось музейного статуса).

В Верх-Исетской коммуне в суете революционных дней сложилось несколько семейных пар. В составе коммуны уже жила семья Бушен-Авейде. В одной из каморок было организовано место для их трёхмесячного малыша. Позднее сложились ещё два союза, официально не зарегистрированных: Клавдия Новгородцева и Яков Свердлов, Павел Кин и Анна Орехова.

Ещё одним важным пунктом программы деятельности социал-демократов было создание партийной школы. Для чего она создавалась? Буквально в конце октября, после проведения первых митингов, оказалось, что у местного комитета нет нужного количества ораторов. Это стало серьёзной проблемой. В результате решили создать особую школу, где должны были преподавать несколько дисциплин. Среди преподавателей числились Николай Батурин (Замятин) — он читал курс по истории партии и социал-демократии, Яков Свердлов, курировавший занятия по тактике и программе партии. По отдельным вопросам читали лекции Сергей Чуцкаев, Николай Бушен.

Преподаватели подпольной школы составили коллегию агитаторов при Екатеринбургском комитете РСДРП. Место под школу выбрали в особняке наследников генерала Качки, что на Вознесенском проспекте, 26. В мезонине, в квартире, которую арендовала рабочая семья Соломеиных, несколько раз в неделю студенты новоявленной школы проходили теорию и практику мастерства выступлений на митингах.

В комнате, выходившей на улицу, стоял большой самовар с кипятком, чтобы в минуту опасности слушатели могли быстро перейти к чаепитию. В другой комнате — стол, керосиновая лампа, несколько табуреток, портрет Карла Маркса, красное полотнище «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», скамейки, собранные из досок и берёзовых чурок. В течение нескольких минут вся эта импровизированная школьная обстановка убиралась, и уже ничего не говорило о том, что здесь постигаются опасные науки. Отдельно стоял стол-киоск с революционной литературой. Заведовал книжным магазином Сергей Черепанов.

В разные дни в маленькую комнату набивалось до нескольких десятков человек (по разным источникам — от 30 до 50). Через 35 лет в этом здании, где находилась школа пропагандистов и агитаторов, откроется музей Я. М. Свердлова — предшественник Музея истории Екатеринбурга.

Уже в начале декабря 1905 года наметился переход к реакции. В других городах вспыхнули вооружённые восстания. В город были введены боевые сотни ингушей и казаков, усилены отряды полиции. Екатеринбургский комитет РСДРП готовился перейти на нелегальное положение. Дом на Проезжей был засвечен. По донесению городового Карамышева, за зданием и округой был установлен негласный надзор. И всё-таки обитателям «нехорошего» дома удалось улизнуть. Всем пришлось скрываться. За многими по-настоящему охотились. Так, за информацию о Якове Свердлове назначили вознаграждение в 5000 рублей. Ему пришлось скрываться некоторое время в гостинице Атаманова. В это сложное время его приютил тот человек, у которого полиция точно бы не стала искать, — присяжный поверенный Савел Бибиков, проживавший в 1-м Богоявленском переулке в непосредственной близости от Кафедральной площади.