Социал-демократическое подполье в Екатеринбурге практически перестало существовать, и, казалось бы, жандармы могли перевести дух.

Но не тут-то было. К концу апреля 1905 года листовки с революционным содержанием за подписью Екатеринбургского комитета РСДРП вновь появились на улице. Это стало неожиданностью для полиции.

Удивлению не будет конца, когда в августе 1905-го жандармы накроют подпольную типографию и вместе с ней трех «подпольщиц»: Александру Орехову, Александру Мыльникову и Клавдию Новгородцеву. Последняя окажется важным звеном в деятельности социал-демократической организации. Мало того, на протяжении последних шести месяцев именно Клавдия Новгородцева руководила Екатеринбургским комитетом РСДРП и наладила бесперебойную печать листовок, прокламаций и брошюр.

Клавдия Новгородцева родилась в 1876 году в купеческой семье, проживавшей в Верх-Исетском заводе. После окончания екатеринбургской женской гимназии немного преподавала в Сысерти. В 1897 году уехала повышать квалификацию на курсы Лесгафта в Санкт-Петербург. Именно здесь и происходит её знакомство с новейшими политическими учениями. Новгородцева оказывается вовлечена в работу одного из марксистских кружков. Окончить курсы ей в итоге так и не удалось — заболела мать Клавдии, и нужно было возвращаться в Верх-Исетск.

В 1901 году Клавдия поступает на работу в книжный магазин, который располагался в доходном доме по адресу Главный проспект, 38.

Владелицей и доходного дома, и книжного магазина была Александра Николаевна Клушина. Доходный дом по этому адресу был известен по названию гостиницы «Пале-Рояль», располагавшейся на верхнем этаже. Но дела у Клушиной шли плохо, и в 1905 году она была объявлена несостоятельным должником, а здание выкупил золотопромышленник и владелец асбестовых рудников Владимир Михайлович Ишменецкий. Благодаря его вложениям и энергичной деятельности гостиница становится одной из лучших в городе. «Приезжающие стремятся прежде всего в меблированные комнаты Имшенецкого, как центральные и роскошно обставленные, а затем уже едут в другие гостиницы». На первом этаже располагались чайный «Китайский магазин», «Детский мир», «Немецкая колбасная», книжный магазин Куренщиковой. Последний — наследник книжного магазина Клушиной, где продолжила свою работу Клавдия Новгородцева.

К этому времени Новгородцева уже член Екатеринбургского комитета РСДРП. В целях конспирации ей дали прозвище «Ольга». В течение 1904 года она зарекомендовала себя как опытный пропагандист: вела марксистские кружки на заводе Ятеса, макаронной фабрике. Книжный магазин она тоже использовала для партийных нужд. Здесь было место подпольной явки, хранения нелегальной литературы, ночёвки для приезжих революционеров. В конце концов, ей удалось занять достаточно важное место в партийной иерархии Екатеринбурга. Фактически она занимала должность секретаря — вела переписку с местными и центральными организациями.

Аресты января 1905 года не коснулись «Ольги», и на какое-то время она осталась одна в социал-демократическом подполье. Ей пришлось примерить ещё одну роль — организатора — и взять на себя задачу восстановления местного комитета. Одним из сложнейших дел было возрождение подпольной типографии — на партийном жаргоне «техники».

Часть «техники» удалось скрыть от жандармов, но без профессионалов-«техников» это была бесполезная груда железа. После брошенного клича среди местных организаций в начале 1905-го в Екатеринбург стали стекаться разные люди. Местом явки был указан магазин Куренщиковой. История сохранила пароль, которым пользовались уральские подпольщики: «Я к вам от «Полярной звезды». Что за «Полярная звезда» — можно только догадываться. В конце 1905 года в Санкт-Петербурге выходил одноименный журнал под редакцией П. Струве. Но это было позже. Может быть, подпольщики разыгрывали из себя агентов издательства, объезжающих провинциальные книжные магазины для распространения будущего журнала. Но это мы уже вряд ли узнаем.

Вот как о работе подпольной типографии вспоминала Александра Орехова:

«Квартирой нашей была хибарка, снятая у рабочего Верх-Исетского завода. Внутри она была такая же неприветливая, как и снаружи: обои ободраны, потолок закопчен, пол покосился. Прежде всего, мы принялись за декорацию своей избы. Надо было скрыть следы типографии от хозяина. Стул, 2 табуретки ставили на вид и навалили на стол счеты, бумаги, кой-какие книги, чтобы можно было подумать, что живет конторщик, берущий работу на дом. Станок мы прятали за занавес, который отделял мою койку. В другой комнате, кроме корыта, ведра, таза и висящей одежды ничего не было. С техникой вела сношение Клавдия, приходившая к нам часов в 9–10 вечера. По стуку в ставень окна 2 раза мы узнавали её. Напечатанные листовки обычно уносились тем товарищем, который имел наиболее конспиративный вид. Это выпадало обычно на мою долю: в простом будничном костюме заводской женщины, накрывшись большой шалью сверху, в какой-нибудь потрёпанной кофте, я выглядела типичной заводской бабой-обывательницей. Обложив себя кругом прокламациями, я шагала на указанную заранее конспиративную квартиру и оставляла их там. С этого пункта литература уже распространялась районными организаторами по фабрикам, заводам и шла, когда это было нужно, на расклейку по улицам».

«Техники» старались никак не обнаружить себя и вели почти затворнический образ жизни, но так или иначе жандармская агентура действовала, и подпольную типографию пришлось переносить. В итоге следующие листовки печатались уже на другом адресе: Елизаветинский тракт, 12. Это была заимка Александры Мыльниковой — родной тетки Клавдии Новгородцевой. Так удалось отпечатать несколько тиражей прокламаций, посвящённых событиям 9 января 1905 года в Санкт-Петербурге. Отдельно стоит упомянуть первомайские листовки, распространённые по всему Екатеринбургу и наделавшие много шуму. Помимо этого Клавдия Новгородцева решилась отпечатать брошюру «Пауки и мухи». Работая днями и ночами, подпольная типография на Елизавете смогла выдать 1600 экземпляров. Мы можем говорить об этом наверняка, поскольку именно этот тираж был арестован 12 августа 1905 года.