Хулиганы или герои?

Конец 80-х – начало 90-х – страшное время для СССР. Муниципальное управление начало рушиться, милиция зачастую не справлялась с регулированием конфликтов. «Люди приходили к участковому, и тот отказывался решать проблему, говоря, что он разбирается с происшествиями поважнее», – рассказывает Николай, живший в Свердловске в конце 80-х.

«В то время банды начали захватывать заводы. На завод приходили ребята и говорили: «С сегодняшнего дня это наше предприятие. Мы будем вас охранять и платить хорошую зарплату, а вы будете производить водку для того, чтобы мы ее продавали»», – вспоминает Иван, слышавший историю захвата ликеро-водочного завода в Свердловске.

Люди перестали чувствовать власть системы управления, появилось ощущение неуверенности и страха за завтрашний день. Тогда жители Свердловска начали моделировать эту систему самостоятельно и решать проблемы без участия власти, у которой «были проблемы поважнее». Хулиганами или героями были эти ребята? На мой взгляд, второе.

На Уралмаше и Эльмаше все вопросы решались на Волнорезе, который делил два района. Волнорезом местные называли отрезок проспекта Космонавтов от рынка «Омега» до пересечения с улицей Победы. С эльмашеавской стороны там в то время был пустырь и метстроевский забор, а со стороны Уралмаша – новые дома, стоящие друг за другом лесенкой и напоминающие волну. За это место и получило свое название.

Встречались уралмашевские и эльмашевские по самым разным причинам. Прежде всего, они защищали своих. Если уралмашевского парня не за дело обижали на Эльмаше – били или крали что-то на улице – все уралмашевские дворы вставали за него горой.

Часто решали и вопросы с карточными долгами. «Карты тогда были очень популярны, – вспоминает Иван. – Весь народ ездил играть на железнодорожный вокзал за пятиэтажки. Там все районные границы стирались: на вокзале ты мог играть и общаться с кем твоей душе угодно. Но если человек не возвращал долг, как обещал, вопрос решался уже «на районе»».

Конечно, на самом проспекте побоищ никто не устраивал: люди встречались во дворах слева или справа от Волнореза и регулировали конфликт мирным путем, хотя иногда доходило и до драк. «Я жил на Восстания, 68 в большом девятиэтажном доме, который только построили, – вспоминает Иван. – Мне тогда было 9 лет, и на Волнорез меня никто не брал: по возрасту было не положено. Мы, дети, гуляли во дворе, а ребята постарше, лет 15-16, выходили из подъезда и говорили: «Ну все, мы пошли на Волнорез». Мы провожали их, как героев».

У местных защитников территории были свои правила. Прежде всего, по проспекту, как и по другим улицам, гулять было можно, а вот заходить в чужие дворы не стоило: они считались священной территорией и истово охранялись. «Когда в нашем дворе появлялся незнакомый парень, его сразу же останавливали и спрашивали, из какой он школы. Он называл школу, и, если она была эльмашевской, сразу же появлялись другие вопросы: почему он здесь, кто его «крышует»», – рассказывает Иван.

Конечно, малышей и девушек в таком случае никто не трогал. К девушкам вообще было трепетное отношение: при них никто не дрался, их защищали. «Если ты был с Уралмаша, а твоя девушка с Эльмаша, по вечерам ты мог спокойно провожать ее до дома, к вам никто не подходил. А вот что касается пути обратно, у тебя был только один выход – бежать», – объясняет Иван.

Ближе к середине 90-х в силу набрала ОПС «Уралмаш», которая объединила Уралмаш и Эльмаш и запретила разборки «на районе». На Волнорезе перестали встречаться: теперь все вопросы решались через «братву». Милиция все так же была не способна регулировать конфликты, зато теперь у жителей появилась «крыша».